Глава 3.
         Всё та же странная комната, похожая на каморку, но она не пуста…Всё те же обшарпанные стены, исписанные маркером, всё то же «лунное око» на стене… С потолка свешивается длинный провод с перегоревшей лампочкой. Весь этот убогий пейзаж дополняет такая же старая, как и всё вокруг, обшарпанная кровать. Кто-то сидит ко мне спиной, шепчет бессвязные вещи и хватается за голову. Одно неосторожное движение – и меня заметят… Я прислушиваюсь, пытаюсь разглядеть человека напротив, но единственное, что я могу различить – это тёмный силуэт на фоне полной луны. Вдруг глаз на стене моргает и уставляется на меня – я выдаю себя и начинаю бежать… Я проваливаюсь в темноту. Длинный коридор, в конце – дверь, только бы успеть! Око гонится за мной, оно настигает. Вот я уже весь в белом свечении. Жгучая боль пронзает моё колено, я падаю, и…открываю глаза – это был всего лишь сон. Колено немного опухло: наверное я ударился об стену в припадке кошмара… Какой сегодня день? Хорошо, что не с четверга на пятницу…Я, конечно, не Ванга-предсказательница, но всё же. Пол пятого утра, ещё даже не забрезжил рассвет, но я больше не засну. Надо заняться поисками вырванных страниц, а заодно и расспросить бабулек на скамейке у подъезда  об этом загадочном человеке. Забинтовав ногу и, выпив пару чашек крепкого кофе, я направился к той мистической квартире. К своему огромному разочарованию я не нашёл ни единого, утерянного из дневника, листа. Всё, что смог выведать у соседей – это то, что жил здесь один молодой человек по имени Александр. Чуть больше полугода назад скоропостижно умер. Больше о нём ничего не было известно, поэтому я решил углубиться в чтение дневника. Но до того я полдня проболтался по улицам города, думая над иллюзиями человечества, ничтожеством отдельного человека, беспокойностью и тревожностью мира. Я взял дневник в руки с таким чувством, как будто он был у меня с самых ранних лет. Неужели ещё несколько дней назад я не знал о существовании этого дневника? И ведь отлично жил, и не нуждался в нём.
          После последней, прочитанной мной фразы, я с досадой обнаружил, что в книге отсутствовало более десяти листов, а следующая дата была более, чем через месяц, после первой:
     «15 октября.
               Здравствуй, дорогой дневник! С момента нашей последней встречи прошло не меньше недели, однако за это время со мной ничего примечательного не случилось. Каждый день со происходят одни и те же события, как будто по шаблону: утром – учится, днём – на работу, вечером – приходить домой уставшим и пытаться выучить урок на завтра. Единственным утешением для меня остаётся лишь короткая прогулка с собакой. Тогда я могу остаться со своими мыслями наедине, освободившись от всех забот, которые неотступно следуют за мной на протяжении целого дня. Но даже прогулка следует по давно определённому маршруту. И снова я прохожу мимо её окон…в который раз? В двухсотый? В тысячный раз поднимаю глаза вверх, надеясь увидеть её силуэт в зажжённом окне… Я так ей и не признался, опять же боюсь разорвать ещё одну нить, связывающую меня с этим миром. Да и как признаться, когда проходя мимо ты глупо улыбаешься, как тринадцатилетний мальчишка? Потом, как всегда, суровым взглядом смеряю одного и того же, спящего на обочине, бомжа или пьяницу. Дальше – поворот налево, и идти вдоль дороги… Всё ОДНО И ТОЖЕ… И так у каждого из нас. Этот мир пытается сделать из любого тупую бездумную машину, которая лишь выполняет одну и ту же монотонную работу. С каждой каплей нашего пота кто-то всё больше наполняет свои карманы. А потом те люди, которые, не жалея себя, вкалывали на заводах, скажут: «Как быстро жизнь пролетела!» И жалеть? Что ещё лишние десять – двадцать лет не выполнял ОДНУ И ТУ ЖЕ работу? Что не приходил домой, валясь с ног, и не повторяя «Когда же всё это кончится?» Жизнь – не коротка! Она, наоборот, слишком длинна! Многие из нас, если не все, живут ради совершения когда-нибудь в будущем одного-единственного поступка, своей миссии. Этот поступок – порой длится лишь миг, но ради него мы проживаем не один десяток лет. Говорят, что всё, через что мы проходим, является своего рода испытанием для каждого, - но раз всё предопределено (а об этом говорят одни и те же люди), то есть ли смысл испытывать человека? Раз Всевышний настолько умён и всемогущ, то зачем каждого из нас, марионетку в своих руках, так долго готовить и проверять? Зачем, ради одного единственного мига делать жизнь человека настолько длинной, разбавляя краски того момента водой, и делать всю жизнь мутной, тусклой и бесцветной? Я искренне верю в Бога. Но не понимаю многих вещей, которые люди принимают на веру…ВЕРА… Какое интересное слово… Тысячи раз его слышал, но никогда не задумывался о его значении. А ведь вера – это своего рода страховка, парашют. Когда ты отрываешься от земли ты не боишься разбиться, ведь у тебя есть вера! Она придаёт силу, как иллюзии, но не привязывает тебя к земле, а даёт тебе крылья, как бы на всякий случай, которыми ты можешь воспользоваться в любой момент… Пожалуй закончу свою сегодняшнюю запись именно на таком выводе, и пойду спать.»
        Я тоже последовал его примеру, и уснул, раздираемый новыми мыслями и выводами, сделанными мною из записей Александра.

    Глава 4.
    «21 ноября.
                   Здравствуй, дорогой дневник!
  Наконец-то в моей жизни хоть что-то изменилось! Я признался той, которую люблю, оказалось, что эти чувства взаимны, и теперь мы вместе! Я беспредельно счастлив, наконец-то жизнь начала налаживаться. Я написал кучу стихов и несколько песен! Мы договорились о выступлении своей группы в одном из клубов, играем так хорошо, как никогда и не играли! Все ребята на подъёме!
       11 декабря.
   Вспоминаю это, как страшный сон… Играем третью песню, уже почти конец, зал вот-вот взорвётся. Делаю скрэтч, пуллы получаются такими звонкими и яркими, как никогда. Поднимаю гитару над головой, начинаю рубить бешеное тремоло. Басист скачет в полуметре от меня. Рвётся нижняя струна, самая тонкая и острая. По всем законам физики с бешеной силой отлетает в сторону машинки, и дальше…по шее Димона. Всё это – как в малобюджетном фильме ужасов, с той лишь разницей, что это происходило наяву и со мной. Кровь, крик, скорая, больница, морг…
    И вот я стою на кладбище, в стороне от всех. Присутствующие сторонятся, оборачиваются, смотрят на меня, на убийцу. Его родители состарились на пару десятков лет, они высушены горем. Лучше бы я умер. Обо мне никто бы не стал плакаться. Родственников уже нет в живых. Я был готов понести любое наказание, но в суде всё списали на несчастный случай, и теперь я свободен, хотя и условно. Но это не столь важно. Главный судья для любого – это он сам, а не правоохранительные органы и тюрьма... И вот я опять сижу на своей старой кровати, скрестив ноги, и пишу этот дневник. Группа распалась – невозможно было дальше спокойно играть после того, что случилось. У меня и раньше особо не было друзей, а я убил одного из лучших. На работе на меня косо смотрят, в универе обходят стороной. Жизнь потеряла даже те неяркие краски, которыми была богата ещё несколько месяцев назад. Я думал покончить жизнь самоубийством, но вера в Бога меня остановила. Самоубийство – огромный грех. И теперь я живу, презираемый всеми и отторгнутый обществом. Единственный человек, который ещё держит меня в этом мире – это мой любимая, только она мне не даёт окончательно оторваться от общества. У меня постоянные депрессии, все мои мысли сводятся к тому, что надо скорее распрощаться с жизнью. Я вижу, что ей тяжело со мной, знаю, что она меня так просто не оставит, а я лишь хочу её счастья.
           Выходя на улицу, постоянно вижу эти чёрные длинные чёлки набок и розовые лосины, чулки, или как они там называются? Да как угодно! Все эти надетые на лица маски глубокого несчастья, горя. Постоянные слёзы на глазах. Они выдумывают всякие поводы для слёз, раздувают из каждой мелочи трагедию и готовы убиться из-за неё. И как всё это показно, мерзко и отвратительно. Для многих из них высшим несчастьем в жизни были потерянный мобильник или сломанный каблук, но это девчонки, а про парней я вообще молчу, потому что не могу найти ни одного приличного слова, чтобы их описать. Я ловлю себя на мысли, что во многих идеях с ними солидарен, и сам становлюсь похожим на них.  Но я не хочу! Не хочу быть таким же! Я борюсь с этим, но пока что-то не очень получается. В моей душе какая-то обречённость, пессимизм…»
       
       Прошло уже больше недели с того момента,как я нашёл дневник. Окружающие меня люди постоянно говорят, что я меняюсь. Чтение чужого дневника стало для меня такой же необходимостью, как доза героина для опухших вен наркомана. Я каждый вечер хочу в ту старую квартиру, сижу на полу на том месте, где была кровать в моём видении. Тот глаз на стене… Я никак не могу от него избавиться, он преследует меня. Иногда мне кажется, что это Господь смотрит на меня, и чего-то ждёт, может, какого-то поступка, а может, хочет меня прибрать к себе. Да что я говорю? Я говорю теми же словами, что и Александр в своём дневнике. Только вчера читал подобную запись. Я стал мыслить как он, и это меня пугает…

Я могу подробно описать лишь эмоции автора, но не человека,который писал дневник. За талант - спасибо, но я сам так не считаю... Описать может можно было, но человеку с большим опытом чем у меня - не забывайте, это первое, что я пишу сам(не считая сочинений).